Андрей Дмитриев — известный писатель и сценарист, автор повестей «Воскобоев и Елизавета», «Поворот реки», романа «Закрытая книга», вышел в финал премии с романом «Крестьянин и тинейджер». — «Крестьянин и тинейджер» привлекает неожиданной фабулой. На мой взгляд, один из признаков хорошей литературы — это когда сюжет вещи можно пересказать, и уже интересно. Юноша-мажор, чтобы «откосить» от армии, прячется в деревне и попадает в дом мужика, который меняет его взгляд на мир. Вы это придумали или был такой случай? — Нет, такого случая не было. Я вообще не готовился к этому роману. Но у моего сына была нянька — милая женщина из Донбасса. Она, конечно, слушала наши разговоры с друзьями на кухне. Однажды речь зашла о кожных заболеваниях, связанных так или иначе с нервами. Оказалось, ими многие страдают: псориазом, нейрордермитом и т.п. И тут вдруг няня Оля встряла в разговор и уверенно сказала: «Мыло после покойника». То есть мыло после покойника быстро лечит кожу. Такое вот поверье. И сюжет романа вдруг выстроился сам собой. Все, что разрозненно и несвязно волновало и занимало меня в последние годы, вдруг сопряглось — как металлический мусор на слесарном столе вокруг нечаянно брошенного на стол куска магнита. Я, конечно, вспомнил и одного фермера из старообрядцев, от которого услышал однажды: «Были рабы и будем рабами». Я вспомнил и себя — правда, не восемнадцатилетнего, а двенадцати лет: как я почти год прогуливал школу, осваивая в одиночку холодные московские улицы. Я вспомнил псковские, тверские и другие северо-западные и западные русские деревни, вспомнил и родину Твардовского, Починковский район — это оттуда, из деревни Никульчино, в романе появилась деревенская панельная трехэтажка (в Никульчино их было аж три — не знаю, сохранились ли).
Продолжительность: 11 часов 11 минут
